Принцесса викингов - Страница 86

– Сам дьявол ему помогает. Если бы не Эврар…

Она не договорила, но Ги понял. Если бы мелит не затеял бессмысленную резню, они были бы уже далеко. Кто знает – может, с Божьей помощью, им и удалось бы покинуть владения Ролло.

Прикрывающая выход рогожа откинулась, и вошли седеющий бородатый мужчина и молоденький парнишка. Сквозь прорехи его кое-как сшитого плаща просвечивало тощее, давно не мытое тело.

– Вот они, Флотвей! – указал он на пленников, и глаза его сверкнули яростью. – Будь они прокляты, сколько жеребят перебили!

Эмма облизала запекшиеся губы.

– Мы не делали этого. В нашего спутника вселился бес. Мы пытались удержать его.

– Пусть дьявол заживо возьмет его душу! Надеюсь, что, когда господин Ру прибудет сюда, он усадит всех вас на колья, как конокрадов!

Лицо парнишки подергивалось. Однако его бородатый спутник молчал и пристально вглядывался в лицо Эммы.

– Оставь-ка нас, Винерад, – наконец проговорил он. Бородатый шепелявил из-за того, что его верхняя губа, ввиду отсутствия зубов, как бы западала внутрь. Что-то в этом лице показалось Эмме знакомым.

Наверняка она видела его прежде, когда побывала здесь с Ролло. И Флотвей тоже узнал ее.

– Ты Эмма из Байе, – ткнул он в нее пальцем. – Женщина моего господина!

Девушка какое-то время глядела на него. Потом попросила:

– Отпусти нас во имя милосердного неба! Мы не губили твоих жеребят. Мы такие же франки, как и ты, Флотвей. Не отдавай нас варварам!

Бородатый перевел взгляд на огонь и впал в раздумье, молча почесываясь. Эмма вновь стала просить его, называя по имени, но конюх вдруг затряс головой:

– Ру перебьет всех нас, когда узнает, что мы не уберегли жеребят. Если же отдадим ему тебя – он не будет гневаться. К тому же мы послали гонца к Ру, и он наверняка скажет, что рыжая конокрадка у нас.

Эмма вздохнула. Безусловно, в Руане сразу поймут, о ком речь. И тогда она принялась просить за Ги, суля, что до конца дней станет поминать Флотвея в молитвах, если он освободит ее спутника, а при случае найдет и другой способ вознаградить его по достоинству. Тот снова долго соображал и наконец прошепелявил:

– Я бы и не прочь. Но жеребчиков-то убили. Мои же парни меня и выдадут, если я тебя послушаю.

Эмма мысленно прокляла Эврара Меченого. Но тут вмешался Ги:

– Я ни за что не оставлю тебя на растерзание норманнам. Я заявлю, что мы похитили тебя против твоей воли.

Эмма сердито стала втолковывать юноше, что ей ничего не угрожает, а вот его не помилуют ни за что. Но Ги упрямо твердил, что готов взять вину на себя, и это взбесило девушку настолько, что она заявила, что, не будь этого побега, им бы теперь ничего не угрожало. Ги изумленно взглянул на нее и отвернулся. Эмма же обратилась к Флотвею, прося, чтобы он, по крайней мере, развязал ее, позволив оказать помощь Ги.

На это франк довольно легко согласился, кликнув Винерада, чтобы тот принес чистой воды промыть рану и кусок холста для перевязки. Парнишка повиновался, но все время, пока Эмма возилась с Ги, сидел у входа с дротиком наготове, твердя, что скоро приедет господин Ру и посадит их на самые толстые колья, чтобы им тяжелее было умирать.

Когда снаружи послышался конский топот, голоса и лязг металла, Винерад встрепенулся и сказал – то ли огню в очаге, то ли пленникам:

– Что-то уж чересчур скоро!..

Выглянув из-за рогожи, он тут же торопливо задернул ее и уставился на Эмму. Девушка увидела в его глазах отчаянный испуг.

– Это не Ру! Это… Ох, пронеси, Господи! Это ярл Рагнар!

Парнишка захныкал:

– Ох, пропала моя голова!..

Эмма похолодела. Худшего нельзя было и предположить. Рагнар, ее злейший враг! Она едва не застонала, сцепив руки и подняв глаза к дымовой отдушине.

– Пресвятая Дева Мария! Помилуй и защити!..

Пытаясь читать молитву, она помимо воли вслушивалась в грубые голоса за стенами хижины. Когда они приблизились, Эмма забилась в угол и сжалась в комок.

Датчанин о чем-то говорил с конюхами, но от страха она не могла разобрать слов. Затем полог хижины откинулся, и она увидела ярла. Мгновение он глядел на нее изумленно, а потом расхохотался:

– Клянусь всеми демонами! Я ехал подобрать для своих воинов боевых коней, а обнаружил двухлетнюю кобылку!

В темном рогатом шлеме датчанин казался Эмме выходцем из преисподней. Однако, несмотря на леденящий ужас, она не оставляла попыток придумать хоть что-то, что удержало бы Рагнара.

– Послушай, ярл, вскоре сюда прибудут люди Ролло. Они…

– Вскоре, ты говоришь? Выходит, мне следует поторопиться.

Схватив ее за руку, он вытащил Эмму из хижины.

– Птичка расправила крылышки, – хохотал он ей в лицо. – Она собралась улететь! И наткнулась на ястреба!

Необходимо что-то немедленно придумать. А иначе… Она знала, что произойдет в противном случае.

– Вот-вот сюда прибудет Ролло, Рагнар. За ним уже послали.

Датчанин перестал смеяться и свирепо оскалил зубы.

– Ты решила, что он снова захочет спасти тебя?

– А сам ты как думаешь?

– Я думаю, у меня еще остается время.

В это время один из воинов Рагнара выволок на улицу Ги.

– Не смейте ее трогать! – кричал юноша. – Мы похитили ее против воли. Она невиновна!

Рагнар воззрился на него и сделал несколько шагов. Юношу швырнули перед ним на колени.

– Нас послал король Карл. Если вы доставите к нему девушку, он хорошо заплатит. Разве вы не любите золото, язычники?

– Еще бы, – ухмыльнулся Рагнар. – Но особенно мы любим его, когда оно добыто со славой, а не в торгах с трусливым правителем христиан.

Внезапно он ударил Ги прямо по перевязанной ране. Эмма слабо охнула. Ги упал, а Рагнар нанес новый удар каблуком сапога, метя в переносье. Ги закричал.