Принцесса викингов - Страница 66

– Я вижу, ваш оруженосец Аганон, мессир, уже при деле, – не без отвращения заметил мелит. Герцог кивнул.

– Естественно. Он тотчас приглянулся Карлу, как я и рассчитывал. Благодаря ему Карл согласился на все наши условия. Аганон – способный малый. К сожалению, вскоре он сообразит что к чему и не будет выполнять моих указаний. Он неглуп, честолюбив, и близок тот день, когда этот красавчик вытеснит из сердца короля признанного любимца графа Арраского.

Фаворит Карла находился здесь же, восседая по правую руку от Карла с мрачным и озабоченным видом. На сияющего Аганона он поглядывал исподлобья.

Эврар продолжал хмуриться. Эти разряженные мужчины вызывали у него неприязнь не меньшую, чем девки, бредущие за войском на походе. Каково его гордому господину склонять голову перед таким властителем и его окружением! Лаонский двор превратился в сущий вертеп. Даже ближайший советник Карла, канцлер королевства архиепископ Эрве, старался как можно реже наведываться в Лаон, где неимоверная роскошь и блеск сочетались с крайней разнузданностью.

– Аганону здесь самое место, – процедил он сквозь усы. – Но пока он еще в вашей власти, не худо бы использовать его положение и растущее влияние.

– Мне и без тебя это ведомо, – бросил Ренье. – Я велел Аганону, чтобы он намекнул Карлу о возможности моего нового сватовства к Гизелле.

Мелит с сомнением хмыкнул.

– Зачем вам эта бледная плотвица? Эмма, дочь короля Эда, была бы куда более достойной супругой для такого вельможи, как вы, мой господин.

Ренье обратил к Эврару недовольный взгляд.

– Не хочешь ли ты напомнить о том, как скверно исполнил мое поручение? Ты, однако, дерзок, Эврар. Женщина, о которой ты здесь толкуешь, вот уже больше года как стала наложницей норманна Ру.

– А вскоре станет и супругой, – продолжил Эврар.

Теперь Ренье глядел на мелита прищурившись. Отблеск огней в зале подчеркивал резкую линию его скул, ястребиный нос, оголенный высокий лоб. Шея в вырезе туники была мощной, как кряжистый ствол. Эврар видел, как вспухают на ней жилы.

– Не шути со мной, мелит. Что тебе известно?

Когда герцог выслушал сообщение приближенного, его лицо омрачилось. Он шумно выдохнул.

– Роллон получит то, что не удалось получить мне. Этот варвар снова и снова выхватывает у меня из-под носа то, что могло бы принадлежать мне по праву!

– Но ведь она его пленница, – осмелился напомнить мелит. – Он мог бы уже давно завладеть ею.

– Завладеть, но не возвыситься при посредстве брака. О, северный пес! Я никогда не забуду, какие унижения мне пришлось претерпеть у него в плену…

Он резко умолк, поняв, что сверх меры откровенен с мелитом. Тонкие губы герцога искривились.

– Ты говорил, что Эмма на диво хороша собой. Что она для Роллона, помимо того, что, владея ею, можно торговаться и с Робертинами, и с Каролингами?

– Говорят, он делит ее со своим младшим братом. Однако когда Роллон был пленником Роберта и я охранял его, то подметил, что он украдкой постоянно наблюдает за нею. Да и сбежать от Роберта ему было бы куда легче в одиночку, чем прихватив Эмму. Она противилась ему, но сейчас, по слухам, они добрые друзья.

– Принцесса Эмма… – медлительно произнес Ренье, словно пробуя это имя на вкус. – Если Роберт решится признать ее родней, в ту же секунду она станет вровень со знаменитейшими дамами королевства.

– У Роллона уже есть жена, – проворчал Эврар, но Ренье отмахнулся от него.

– Бесплодная жена не что иное, как пустой кошель, и толку от нее столько же. Ролло не может не понимать, что такой союз неслыханно возвысит кого угодно… Да, кого угодно…

Герцог надолго задумался. Мелит, слушая гомон пирующих, молчал. Он хорошо знал своего господина и сейчас словно читал его мысли. Для всего мира пленница Роллона просто какая-то графиня из Байе. Если же ее освободить и открыть ее подлинное имя, она станет значить не менее, чем Гизелла. На это Ренье и полагался два года назад. К тому же герцогу не терпится насолить своему давнему врагу Роллону Нормандскому.

Шум в зале усилился. Эврар увидел, как к столу монарха волокут медведя на цепи. Зверя раздразнили, он глухо ревел, а Карл и его приближенные, посмеиваясь, о чем-то толковали. Обычное дело – пытать судьбу по рыку медведя. Один из придворных предсказателей Карла сунулся едва ли не в пасть разгневанному животному и сейчас же опрометью кинулся прочь, когда медведь рванулся к нему. За криками испуга последовал взрыв хохота. Карл тоже захохотал, сотрясаясь всем телом и наваливаясь на рослого Аганона.

– А этому ничтожеству известно что-либо? – услышал Эврар голос господина.

– Нет. Роберт убедил Роллона скрыть, кем является его пленница. Наш государь и слыхом не слыхивал, что приходится дядюшкой рыжей красотке из Байе.

– Полагаю, следует поставить его в известность.

Однако обратиться к королю герцог Ренье смог лишь ближе к полуночи, когда утомленного пиром Карла Аганон отвел в опочивальню.

– С вами хотел бы поговорить мой господин, государь, – медовым голосом втолковывал он венценосцу, стягивая с его ног расшитые полусапожки. – Он утверждает, что дело не терпит отлагательства.

– Ах, Аганон, утешение сердца моего, забудь о Ренье. Твоим господином отныне буду только я. Ибо лишиться тебя для меня – то же, что вынуть душу из груди.

– И тем не менее Аганон все еще остается моим палатином, – громко заметил герцог, вступив в покой.

Король Карл с неудовольствием воззрился на него и на сопровождающего герцога воина. Карл любил красивые, правильные лица, все безобразное и грубое нагоняло на него тоску. Он недаром велел исключить из своего штата всех карликов, горбунов и уродцев, какими было принято развлекать взор при дворах. Шрам на щеке мелита герцога Ренье наводил его на мысли о боли, ранах, крови. Человек, созданный по образу и подобию Господа, должен быть совершенен, без всех этих ужасающих отметин и изъянов.