Принцесса викингов - Страница 63

– Это мои люди. Ныне я на службе у герцога Ренье Лотарингского.

Ги удивило, как быстро сумел возвыситься при новом господине мелит, однако никаких подозрений у него это не вызвало. Этот человек знал Эмму, к тому же он сделал из него воина. Ги улыбнулся:

– Приветствую тебя, Эврар! Хоть я и не ожидал встретить тебя здесь, но я рад тебе.

В лице Эврара ничего не изменилось.

– Что поделывает в Лаоне сын графа Анжуйского? Неужто я так плохо выучил тебя, что ты не смог удержаться на службе у Роберта? Или ты все же решил стать монахом и избрал для этого одну из лаонских обителей?

– О нет, Эврар! Мне необходимо добиться встречи с королем Карлом, а это оказалось далеко не так просто, как я полагал.

– А зачем тебе наш Простоватый? Разве могущество герцога Роберта пошатнулось?

Ги спрятал глаза. Он ничего не имел против Эврара, но не хотел тотчас выкладывать ему причину, которая привела его сюда.

– Все дело в моей невесте.

– Уж не в той ли рыжей, что стала шлюхой Роллона?

– Она не его шлюха! – вспыхнул Ги. – Ты не смеешь так говорить о франкской принцессе!

Он повернулся и пошел прочь. Грубость мелита оскорбила его.

Эврар, отпустив свою свиту, догнал его уже у оружейных лавок.

– Ладно, не гневайся, Ги Анжуйский! Я не хотел тебя обидеть. Нам, думаю, не помешает выпить глоток за встречу. Где ты остановился?

– Правду сказать – еще нигде. Моя лошадь в королевских конюшнях, но завтра я ее заберу оттуда, когда продам кинжал и найду, где обосноваться.

Ги покосился на рукоять.

– Плохого я сделал из тебя воина, если ты так легко расстаешься с кованым железом. В чем дело? Или Робертин плохо платит своим вавассорам?

– Я ушел от него, как и ты когда-то, Эврар. И теперь кошель мой пуст.

Эврар повел усом. Мальчишка доверяет ему, как ученик доверяет учителю, и все же что-то он недоговаривает. Сосунок, обожающий невесту, про которую всем известно, что она живет с Ролло Нормандским, чего-то добивается, явившись к королю. Что за этим стоит?

– Послушай меня. Едва ли стоит кормить блох в какой-нибудь конуре в Лаоне. Прими мое приглашение. Мне предоставлен покой в жилище государя, как и прочим лотарингцам, и он достаточно просторен, чтобы вместить двоих.

Часом позднее Эврар сумрачно слушал речи Ги, помешивая ковшом-утицей в плоском сосуде с вином. Его покой оказался небольшой горницей, где у стены стояли копье мелита и его лук со стрелами, тонко посвистывали сквозняки и стучал ставень на окне. С площади долетали звуки военных команд и лязг железа – там шли учения. Ги насытился, осушил несколько ковшей сладкого неразбавленного вина и почувствовал, как усталость растворяется в волшебном тепле. Эврар подливал и подливал питье, но пока Ги лишь посмеивался, вспоминая времена, когда Эврар обучал его воинскому ремеслу. Тогда мелит поразился, как страстно этот полумонах-полукнижник стремится стать вавассором. Эврар в те дни еще не оставил службу у Роберта, надеясь, что тот предпримет какие-либо шаги для освобождения Эммы, которую его господин Ренье Длинная Шея пожелал сделать своей женой. Однако герцог заключил мир с норманнами, оставив им пленницу.

Эврар подробно расспросил об обстоятельствах дела посла герцога, воинственного аббата Далмация.

– Братья носятся с нею, как с редким сокровищем, – потешался аббат, хлебнув Эврарова вина. – Сама девица утверждает, что они ее и пальцем не тронули, но я видел, как они глядят на нее – что твои паломники на воды иорданские. В самой Нормандии люди считают, что она делит ложе с одним из братьев, если не с обоими. Неспроста же герцог, покрывая позор племянницы, величает ее графиней из Байе…

Получив эти сведения, Эврар решил оставить службу у Роберта. Он уже начал тосковать по своим мансам в Лотарингии, да и зачем его господину эта шлюха северян? Он оказался прав. Герцога Ренье больше не занимал вопрос о браке с рыжей Эммой, ибо он был целиком поглощен борьбой с собственным сыном Гизельбертом, который водил дружбу с германцами, не желая признавать власти Каролингов, которой так или иначе был привержен его отец. К тому же Ренье пришлось отражать нашествие кочевых племен венгров, которые явились с востока и представляли собой опасность не меньшую, чем норманны на севере. В довершение всего германский император Людовик Дитя, опасаясь, что может окончательно утратить лотарингские земли, вверил их Франконскому дому, и граф Гебгард начал не на шутку вмешиваться в дела Ренье. Таким образом, когда мелит Эврар прибыл ко двору Ренье Длинная Шея, тот был рад ему и осыпал милостями, поскольку крайне нуждался в каждом искусном воине. О невыполненном поручении и речи не было. Ныне же Ренье прибыл к Карлу просить подмоги для борьбы как с графом Гебгардом, так и с дикими венграми. Но Каролинг, как обычно, медлил и оттягивал решение, хотя Ренье все же надеялся на успех, после того как Карл вдруг не на шутку увлекся одним из его палатинов – кудрявым и румяным, как девица, юношей Аганоном. Герцог удивил Эврара, заявив, что намерен использовать Аганона и для того, чтобы с его помощью вновь попытаться добиться руки единственной дочери Карла принцессы Гизеллы.

Этот разговор состоялся не далее как вчера, и хотя Эврар согласился с господином, в душе он весьма сомневался в успехе подобного сватовства. Гизелла была рождена вне брака, еще до того, как Карл начал отдавать предпочтение рослым воинам. Принцесса была его любимицей и, в сущности, единственной прямой наследницей Каролингов. Франкские вельможи никогда не позволят Карлу отдать дочь чужаку Ренье, вручив тем самым ему наследственные права на трон Карла Великого. И хотя в древнем своде законов, Салической Правде, провозглашалось, что женщина не может наследовать земельное владение, еще неизвестно, как повернется дело, когда речь пойдет о наследовании престола…